Это было давно, в моем далеком, и «долгом-долгом» детстве. В нашей семье росли трое детей: кроме меня еще брат и сестра, которые были значительно старше (на 8 и 10 лет).
Будучи по возрасту «оторванной» от своих ближайших родственников, большую часть дня я проводила с бабушкой, а после ее смерти (мне было тогда около шести лет) и вовсе оказалось предоставлена самой себе.

Родители уходили на работу, а брат с сестрой – в школу. Я оставалась дома одна, выполняла все родительские наказы. В зимнее время дотапливала печки, осторожно мешая угли длинной кочергой и своевременно прикрывая заслонку на трубе, чтобы подольше сохранялось тепло. Из обязательных заданий было еще подметание пола, в летнее время – посильная работа в огороде. Выполнив наказанное, я была свободна и проводила время по своему усмотрению. Когда в семь лет я стала школьницей, мало что изменилось в распорядке дня, добавилось только приготовление уроков, с которым я справлялась довольно быстро, потому что к первому классу подошла, умея читать, писать печатными буквами, неплохо считать и располагая еще некоторым запасом знаний практически по всем предметам школьной программы. Всем этим разнообразным набором знаний и полезных навыков я была обязана моему другу, учителю, няньке – соседскому мальчишке, в обществе которого я проводила почти все свое свободное время.

Наши семьи жили в ближайшем соседстве и очень дружили между собой. Две калитки, расположенные напротив друг у друга в узеньком переулке, никогда не закрывались. К соседям шли с проблемами, радостью, делились любыми мелочами. Хозяйки несли на тарелках горячие пирожки, брали в долг луковицу или стакан сахару, обменивались по осени созревшими в небольших огородах овощами. Мужчины заимствовали друг другу молотки и ножовки, помогали по соседству в трудоемких делах. Ну а уж дети-то и вовсе росли одной компанией.

У наших соседей было двое мальчишек, старший из которых – ровесник моим брату и сестре, а младший, Юрка, на несколько лет младше них, но значительно старше меня.

И так сложилось, что мы с самого раннего детства стали друзьями «не разлей вода», и в силу своего старшинства надо мной Юрка не только присматривал за неприкаянной соседской девчонкой, но и учил ее уму-разуму в меру своих сил и возможностей. А возможности были неплохие: Юркина мама – учитель начальных классов – сумела привить своим детям и тягу к знаниям, и определенный уровень культуры, и, возможно, какие-то педагогические навыки. Наша мама, всю жизнь проработавшая медсестрой, хотя и была человеком порядочным, грамотным и рациональным, тем не менее, по жизни не могла уделять нам много внимания. По крайней мере, мне его не хватало, и образовавшиеся пробелы благополучно заполнял друг мой Юрка.

Смею предположить, что и ему со мной было интересно и нескучно, иначе зачем бы он уделял мне столько времени! Выросшая в основном с бабушкой, я, вероятно, умела ценить общество более близкого мне по возрасту человека. Слушала его разинув рот, искренне восхищалась всеми его поступками и, в свою очередь, была ему верным другом и помощницей. Вместе мы клеили бумажных змеев и запускали их, часами бегая по широким, почти деревенским улицам нашего маленького, тихого городка. В весеннее время пускали по бурливым ручьям выструганные Юркой кораблики и собирали в пузырьки березовый и кленовый сок, лазая по деревьям в наших палисадниках. В укромных уголках дворов сооружали из всякого хлама шалаши, в которых так уютно было прятаться от теплых летних дождей. Мы приносили с собой горбушки хлеба, зеленый лук и, с аппетитом поедая скромную пищу, развлекали друг друга всякими небылицами. А по крыше шалаша, устроенной из какого-нибудь старого перевернутого корыта, постукивали капли дождя.

В зимнее время нашим любимым занятием было строительство снежных крепостей и «подземных» ходов в сугробах. Мы предавались этому занятию с самозабвением, нередко возвращаясь домой уставшими и проголодавшимися, промокшими насквозь и простуженными.

Милое, доброе, далекое детство… Эта нехитрая история, о которой я хочу рассказать, произошла поздней весной, когда уже вовсю распустилась зелень, а у рачительных хозяек расцвела в огородах рассада овощных культур. Наши мамы в силу своей профессиональной занятости не были заядлыми огородниками, сами не выращивали рассады, а после окончания весенних ночных заморозков высаживали покупную рассаду прямо в открытый грунт, без всяких теплиц и укрытий.

Надо сказать, что к этому времени у тех, кто выращивал и продавал рассаду (обычно на дому), товар уже подходил к концу. Помню, как мы с мамой вечерами после работы обходили многочисленных бабушек в поисках вожделенных помидорных кустиков. Одна за другой они переадресовывали нас дальше и дальше. У кого-то все уже было распродано, другие могли выделить 5-10 штук из оставленного для себя. За несколько таких походов набралось наконец необходимое количество, и рассада в несколько приемов была высажена в разных уголках нашей небольшой усадьбы.

После установившихся погожих, почти летних дней небо вдруг захмурилось, в воздухе запахло влагой. Мы с Юркой радостно взялись за постройку очередного шалаша, с упоением таскали по двору какие-то горбыли, рейки, обломки шифера. Не знаю, как меня угораздило, но какой-то штукой я задела и сломала один из кустиков свежепосаженной помидорной рассады. Бросив все, я с ужасом смотрела на грядку. Куст был сломан окончательно и бесповоротно. Никакой маскировке это не подлежало. Юрка молча стоял рядом. Он прекрасно понимал всю степень моей беды. Надо сказать, мы с ним вообще хорошо понимали друг друга, и в этом не было ничего удивительного: мы росли в схожих условиях, у обоих были строгие и требовательные родители, и, кроме того, мы дружили не первый год.
Играть больше не хотелось, настроение было испорчено. Меня ждала серьезная взбучка. К тому же начал накрапывать дождь, и мы, понурые, разбрелись по домам.

– Не переживай, что-нибудь придумаем, – сказал на прощание Юрка, и я была благодарна ему за это проявление солидарности, хотя знала, что помочь мне никто не может. Приближался вечер, когда родители вернутся с работы и обязательно увидят этот злополучный помидорный куст.

Дома я уединилась в дальней спальне, тупо смотрела в окошко на усиливающийся дождь. По стеклу бежали тоненькие струйки, и мне тоже хотелось плакать.

– Иди, тебя Юрка зовет!

Я вышла из спальни, брат указал на окно. Через мокрое стекло я смотрела на своего приятеля. Он стоял под дождем в напряженной позе. Чтобы дотянуться до окна, ему пришлось взобраться на скамейку и упереться одной ногой в высокую завалинку. Черная болоньевая куртка блестела от воды, по лицу катились крупные капли, стекая с промокшей кепки. Одной рукой Юрка делал жесты, вызывая меня выйти, в другой руке он держал что-то под расстегнутой курткой. Чтобы не томить меня догадками, он чуть-чуть приоткрыл куртку, под ней были видны зеленые помидорные листочки.

Как молния вылетела я на улицу.

– Где взял?

Но Юрка уже деловито шагал к огороду. Вытащить обломок стебля и воткнуть на его место целый кустик было делом двух минут. Даже не понадобилось поливать, дождь хорошо размочил почву, и теперь невозможно было догадаться о пересадочных работах. От неожиданно свалившегося счастья я не чуяла под собой ног. Но смутная тревога начала овладевать мною. В свои девять лет я уже понимала, что счастье не может взяться из ниоткуда.

– Где взял?

– Дома, за гаражом. Мама туда ходит, только чтобы полить помидоры. А теперь дождь пошел, пару дней, а может, больше, туда никто не сунется. За это время надо что-то придумать.

Радость потихонечку испарялась. Мне удалось избежать больших неприятностей, благодаря другу, но сам он оказался в трудной ситуации. Правда, теперь у нас было какое-то время для решения проблемы.

Полезная огородная площадь соседей была еще меньше, чем у нас. Для выращивания овощей использовали буквально каждый клочок земли. Одним из таких клочков был участок за гаражом, на который можно было попасть, лишь преодолев узкий проход между забором и торцом гаража. На этой «камчатке» и был высажен на удачу десяток помидорных саженцев – авось, что-нибудь вырастет.

…Мы оба знали, где можно раздобыть рассаду, но в тот день об этом не было произнесено ни слова.
Жизнь – удивительная штука! Она проста и сложна одновременно. Позже, когда я училась в старших классах, наш любимый учитель литературы, прошедший войну, на примере каких-то произведений доказывал нам: за все в жизни надо платить. Для меня эта истина была очевидной, я усвоила ее еще в детстве, когда за сломанный жалкий и тонкий зеленый стебелек мне пришлось заплатить непомерную цену: я лишилась единственного друга.

Незадолго до описываемых событий на нашу улицу переехала семья с двумя сыновьями. Мальчишки были довольно общительными, мы быстро познакомились, но дружбы между нами не завязалось. Ребята были избалованными, высокомерными и практически сразу дали понять, что они не намерены терпеть в своей мужской компании «сопливую девчонку». Я уже не помню подробностей, но мы быстро поссорились с ними и продолжали жить, как прежде.

Да-да, именно у этих мальчишек в огороде был большой парник, в котором мать-домохозяйка выращивала помидорную рассаду. Конечно, никто ее там не считал, и один саженец не делал погоды. Обратиться за помощью к нашим неприятелям – было самым простым вариантом. Но для этого надо было перешагнуть через свою гордость, пойти на поклон к чужакам. Решиться на это было непросто.

На следующий день я с нетерпением ждала, когда Юрка вернется из школы. Долго мы ломали голову над тем, как выйти из положения. Ну что мы могли придумать! Скромные, несмелые домашние дети! Ни у одного из нас не было опыта совершения рыночных покупок. Да и в те далекие 60-ые годы какая бы то ни было рыночная торговля не приветствовалась, а потому рассаду продавали на собственных подворьях, и не много кто этим занимался. К тому же, как было сказано, сезон посадок уже завершился, да и денег у нас совсем не было.

Конечно, если бы я могла предвидеть, чем все это закончится, наверное, я попыталась бы предпринять что-нибудь, хотя бы попыталась! Но я проявила малодушие и ближе к вечеру сама предложила:

– А если у них спросить?

Я знала, что Юрка об этом тоже думал, но не хотел меня огорчать. Я помогла ему своим предложением.

– Если завтра ничего не придумаем, тогда придется, – ответил он.

За помидорой Юрка пошел один. Мальчишки встретили его доброжелательно и в отсутствие родителей выкопали из парника рассаду. Кустик оказался совсем чахлый, выбирать пришлось из остатков. Но грядка за гаражом была своевременно восстановлена, и все закончилось благополучно.

Юрке после того случая пришлось сначала ради приличия поддерживать хорошие отношения со своими благодетелями. Потом они и в самом деле подружились. Теперь мы почти не виделись. О совместных играх и любимых занятиях пришлось совсем забыть. Отношения между нами стали натянутыми. Встретившись на улице, мы едва приветствовали друг друга и спешили каждый в своем направлении.

Мое счастливое детство закончилось. Много времени я стала проводить в одиночестве: читала книги, размышляла о жизни, пробовала писать стихи и рассказы. Как любой молодой росток, в том числе и человеческий, я быстро приспособилась к новым жизненным обстоятельствам. Больше времени проводила в школе, активно участвуя в общественных делах и художественной самодеятельности. Выполнение уроков требовало все больше сил и времени. Жизнь шла своим чередом, но, конечно, она была другой, чем раньше. Горький опыт потерянной дружбы наложил заметный отпечаток на мою судьбу. Мысль о том, что за все в жизни надо платить, всегда довлела надо мной, она отразилась на характере, поведении. Ни разу в жизни я не совершила необдуманного поступка: никогда не сбегала со школьных уроков в кино, не влюблялась без памяти и не опаздывала на университетские лекции, заболтавшись в коридоре с подругой.

Но самое главное, у меня никогда больше не было близких друзей, а только приятели. Никогда и никому я не могла довериться до конца, открыть свою душу и сердце. Думаю (даже уверена), что я просто боялась потерь и разочарований. Как поется в песне, «если у вас нету тети, то вам ее не потерять».

Часто вспоминая свое детство, анализирую факты. Теперь трудно сказать, был ли наш с Юркой разрыв следствием конкретных событий. Возможно, сломанная рассада и появление в нашей жизни приезжих мальчишек – это лишь ничего не значащие случайности. Просто пришло время – и закончилась детская дружба. Поводом к этому могли стать любые другие события. Я это понимаю. Но случилось так, как случилось. На всю жизнь я разочаровалась в дружбе и питаю неприязнь к помидорной рассаде.