30 лет назад, 26 апреля, произошла самая крупная техногенная катастрофа 20 века, последствия которой почувствовал на себе весь мир и которые до сих пор еще полностью не преодолены.

В одночасье изменилась жизнь тысяч людей, вынужденных навсегда покинуть свои дома, взяв с собой только документы и немного провизии. Было целиком эвакуировано население расположенных в 30-километровой зоне от эпицентра катастрофы городов Припять и Чернобыль, сельских населенных пунктов. Очень многим людям авария на четвертом энергоблоке Чернобыльской АЭС стоила жизни и здоровья. Причем о причинах, приведших к взрыву атомного реактора, спорят до сих пор.

Первыми на ликвидацию последствий этой страшной аварии, еще не подозревая об истинных, без преувеличения, грандиозных масштабах и такой же опасности, прибыли пожарные расчеты города Припяти и самой станции. Общий выход радиоактивных веществ, по оценкам специалистов, был равен 500 атомным бомбам. Впоследствии более 600 тысяч человек из разных уголков Советского Союза приняли участие в ликвидации последствий на ЧАЭС.

Своими воспоминаниями о том, как это было, поделился житель нашего города Фанис Ахтямович Хисамов.

За свой самоотверженный труд при выполнении ответственных заданий по ликвидации последствий аварий на Чернобыльской АЭС и проявленное при этом высокое профессиональное мастерство Ф.А. Хисамов был награжден Почетной грамотой и Благодарственным письмом.

«По специальности я теплотехник, в 1972 году окончил Томский политехнический техникум. С атомной энергетикой была связана моя профессиональная деятельность. До этого три года отслужил на Сибирском химическом комбинате г. Томска-7 в военизированной пожарной охране, а после окончания службы стал работать в проектном технологическом институте города Северска, который занимался атомной энергетикой. Поэтому на ликвидацию аварии поехал как специалист, инженер-технолог по механико-монтажным работам в составе монтажного спецучастка Управления строительства-605.
В тот день, когда случилась авария на Чернобыльской АЭС, я находился на работе. Был собран митинг, где всем нам объявили о случившемся. Известие до глубины души потрясло нас, так как непосредственно касалось нашей отрасли. Было принято решение перечислить однодневный заработок на ликвидацию последствий этой аварии. После митинга наш начальник попросил мужчин остаться и сказал, что нужны добровольцы, которые будут принимать непосредственное участие в работах на месте катастрофы. Все мы, кто вызвался, прежде чем отправиться в Чернобыльскую командировку, прошли медосмотр, причем люди в поликлинике, когда узнавали, куда мы едем, везде пропускали нас без очереди.

Прибыв на место 31 августа 1986 года, мы поселились первоначально в одном из пионерских лагерей, располагавшихся недалеко от станции «Тетерев», но затем перебрались непосредственно в Чернобыль, население которого было к тому времени уже эвакуировано. А в городе располагались различные службы и жили ликвидаторы. Причем в Припять доступ был закрыт наглухо. Там постоянно дежурили милиция и молодые ребята-военные на БТР, чтобы не допустить проникновение в опасную зону посторонних и предотвратить факты мародерства.

Моей непосредственной задачей было выполнение проектных работ по монтажу воздуховода или приточной вентиляции под саркофаг, сооружаемого над четвертым энергоблоком, разрушенном взрывами. Кроме того, я должен был пройти предварительно по маршруту монтажа вместе с дозиметристом и отметить на плане, на каких участках, сколько минут можно работать. Где-то это время из-за высокого уровня радиации составляло 10, где-то 15, а местами и того меньше минут. Причем данные приходилось постоянно уточнять, так, с изменением погодных условий менялся и радиационный фон. У каждого, работавшего на ликвидации, был еще и свой дозиметр.

Приходилось по ходу монтажных работ закрывать огромные, где-то четыре на шесть метров, оконные проемы здания четвертого энергоблока железными листами профнастила. Причем делать это было необходимо за минуты. Работали звеньями. Одно звено в допустимое время выполняло поставленную задачу и уходило, следом уже шло следующее. Загрязненную радиацией одежду и обувь нам меняли раз в несколько дней. Мыться приходилось только прохладной водой, интенсивные физические нагрузки, бег и прочее были крайне нежелательны, так как при этом шло более активное поглощение организмом радиоактивных токсинов, которые были всюду: в воздухе, на окружающих предметах, в воде, поэтому на задание брали с собой только минералку, которой я тогда напился, наверное, на всю жизнь. Как такового, страха особого не было, потому что радиация не пахнет, ее не видно, ощутимы только последствия, которые не всегда можно сразу почувствовать.

Люди на ликвидации работали сутками, буквально падая на ходу. Были сильны взаимопомощь и взаимовыручка. Надо сказать, что в это время там действовало еще и такое распоряжение, которое неукоснительно выполнялось, чтобы машины обязательно брали голосующих на дороге.

Проходя по улицам вымершего города, было особенно тяжело видеть следы еще такой недавней спокойной жизни людей: объявление на дверях детского сада о первомайском утреннике, которому так и не суждено было состояться, брошенные прямо на детской площадке велосипеды, игрушки, висящее на балконе выстиранное белье. Заметив на одном из зданий популярный тогда лозунг «Мирный атом – в каждый дом», мой товарищ горько пошутил на эту тему.

Приезжали поддержать ликвидаторов с концертными программами известные певцы и артисты. Например, Алла Пугачева с Владимиром Кузьминым. Народу на их выступлении было – не пробиться, всем очень понравилось. Такие моменты сильно поднимали дух. Кормили очень хорошо, был даже «шведский стол».

Закончилась моя командировка в зону ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС 6 октября, а работы там продолжались еще долгое время. Страна наша, по моему мнению, была не готова к такой катастрофе. Да просто и не предполагали, что такое возможно. На атомную энергетику возлагались большие надежды и, возможно, что за ней все же будущее. Хочется отметить еще и такой момент. Когда пришла разнарядка на награждение орденами, медалями, почетными грамотами, наш начальник был в большой растерянности, потому что все были достойны знаков отличия, выбрать было очень трудно. Ведь люди работали даже там, где отказывала техника. «Со временем, - сказал он тогда, - всех нас наградят».