Накануне праздника 23 февраля моя дочь получила в школе задание написать сочинение о родственнике, внесшем вклад в приближение победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов. И тогда за помощью я обратилась к своей бабушке Наконечной (в девичестве Трибунских) Марии Федоровне, которая и рассказала нам не только о погибшем на фронте отце, но и о том, как одиннадцатилетней девочкой встретила войну и испытала многие тяготы, нелегким грузом навалившиеся на плечи тех, кто жил и трудился в тылу.

Бабушкина семья, переехавшая в Башкирию из Самарской губернии, обосновалась в Давлекановском районе в сороковые годы двадцатого века. Когда ее родители купили маленький саманный домик, отец разобрал печь и сказал, что выложит такую «голландку», от которой будет тепло и во дворе. Но не успел. В числе военнообязанных он был мобилизован на три месяца в воинскую часть поселка Алкино. Вскоре он сообщил, что в ближайшее время вместе с другими солдатами отправляется эшелоном в направлении Москвы. Бабушка со своей мамой и много других женщин трое суток дежурили на вокзале, чтобы проститься с близкими, которые проследуют через Давлеканово. И вот поезд приблизился к станции, притормозил у здания вокзала, но, не остановившись, отправился дальше. В открытые двери товарных вагонов выглядывали взволнованные лица будущих бойцов. Среди них был и мой дедушка. В этот день родные увидели его в последний раз. Поезд, набирая ход, быстро скрылся из вида, а перрон остался весь усыпанный белыми треугольничками – письмами.

Без кормильца и единственной опоры семье стало очень тяжело. Пустые полки продуктовых магазинов пугали своей безликостью и вселяли предчувствие страшного голода. Пока в огородах еще было чем подкормиться, жизнь не казалась горожанам безысходной, но в разгар зимы голод не давал о себе забыть. Жутким воспоминанием об одной из военных зим в памяти моей бабушки – тогда маленькой Машеньки – остались картины стирки солдатской одежды:

– Населению раздавалась одежда, снятая с раненных бойцов, которых мчали в госпитали санитарные поезда. Большинство телогреек, брюк, шапок, варежек, изрешеченных пулями и насквозь пропитанных кровью, казалось, не могли принадлежать живым. Наверное, снимали с раненых. Мама и бабушка, как и другие женщины, замачивали эту одежду дома, от чего запах крови наполнял все вокруг. Затем складывали ее на сани и везли на Дему. Клали на лед, который окрашивался в зловещий красный цвет. Стирали, полоскали одежду в ледяной воде и отвозили домой для просушки. В комнатах от большого количества влажного белья было трудно дышать. Когда оно высыхало, его штопали. И так всю зиму. А однажды я увидела маму, которая всегда казалась сильной и выдержанной, вдруг рыдающей, как дитя. Так в страшном 1943 году мы получили известие о том, что отец пропал без вести, а чуть позже, в начале 1944-го, пришла похоронка. И снова непосильный труд, и снова голод, и никакой надежды на будущее. Было так страшно за маму, за себя и маленького братика…

Когда бабушка рассказывала об этом, голос ее дрожал, блестящие слезинки стекали по щекам, и было нелегко представить, как в детской душе могло тогда жить столько горя. А война, о которой мы знаем по фильмам и книжкам, вдруг раскрылась перед нами в своих страшных и пугающих подробностях.

Годы военного лихолетья закалили мою бабушку, которая твердо решила стать медицинским работником. После войны она окончила школу, затем медицинское училище и была распределена в Чуюнчинскую участковую больницу, где проработала больше двадцати лет акушером-гинекологом. С 1977 года и до пенсии она трудилась в Давлекановской центральной районной больнице. За сорокапятилетнюю трудовую биографию она неоднократно награждалась, чем и сейчас гордится. В январе мы отметили ее 85-летие. Бабушка, как всегда, рассказывала о хороших людях нашего района, с которыми ей пришлось рядом жить и работать. И с грустной улыбкой она вспомнила о своем отце Федоре Фроловиче Трибунских, чье имя значится в списках давлекановцев, погибших за Великую Победу, Родину и мирное будущее своего народа.

На фото: Мария Федоровна Наконечная с правнуком.